Протоиерей Василий Ермаков
СЛОВО НА ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ В НЕДЕЛЮ 4-ю ПО ПЯТИДЕСЯТНИЦЕ. «СКАЖИ ТОЛЬКО СЛОВО, И ИСЦЕЛЕЕТ СЛУГА МОЙ»

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! «Скажи только слово и исцелеет слуга мой». Так в скорбях обратился ко Господу, как говорит Евангелие от Матфея, скорбящий человек, еще не знающий Бога, но слышавший о тех чудесах, которые совершал Спаситель. «Скажи только слово, и я верю, что по Твоему Божественному слову он исцелеет». Далее Евангелие раскрывает события этого обращения. «Ибо сам я человек под властью» – он был крупный военачальник. «Я скажу своему воину: иди – он идет, скажу рабу своему: сделай то – он делает. Все, что я по-человечески, как имеющий власть и силу скажу людям, – они исполняют. Но я-то сам недостоин напрямую обратиться к Богу». Что нам говорит Евангелие? Что по слову Христа, на расстоянии, был исцелен слуга военачальника. По вере иди – и да будет тебе, как исцелился этот болящий.

И невольно от этого далекого по времени слова Божественной правды, обратимся к нашему времени, к нашим дням, к нашим скорбям. Мы любим чинопочитание. Когда нам надо к кому-то обратиться за получением даже простой справки, мы так себя прихорошим, мы так себя настроим, мы так себя приукрасим, чтобы человек, немного стоящий над нами, обратил на нас внимание и исполнил наше просимое. А когда мы идем к Богу, мы идем расхлябанные, мы идем разболтанные, мы идем, не верующие в то, что Бог нам поможет. Мне, как священнику, на сегодня приходится очень часто, ежедневно, много раз встречаться с такими скорбящими обращениями людей, далеко стоящих от Бога. Но когда горе толкнуло, когда горе заставило, обращаются все же к Богу со словами: «Он болеет у меня, в семье непорядки, кто-то потерялся, кто-то куда-то ушел, что мне делать?» А человек по своей распущенной воле, забыв дорогу к храму, не желая всмотреться в этот мир окружающий, что Бог-то есть, и что к Богу-то надо обращаться напрямую – говорит: «А я не хочу молиться, не умею, я не верю, хочу чтоб так, кто-то, не затрудняя меня, мне помог».

Мы любим чинопочитание, очень любим, и оно закрывает от нас ту сторону жизни, когда чинопочитание нам не поможет, когда чинопочитание нас не поддержит. А что мешает на сегодня, когда мы видим много страшных, много трагических событий в жизни, самому человеку – обратиться к Богу? Потому что я не верю, что Бог мне поможет, потому что я не могу понять, как это совершится, как это получится, как это произойдет. И вот, начинается ковыряние в мозгах, в сознании данных личностей, не желающих всмотреться, оглянуться, присмотреться вокруг – а как же, есть еще, слава Богу, на сегодня прослойка людей русских, которые идут в храм Божий, которые молятся, которые, твои же сверстники, нашли Бога. «Приди и виждь», всмотрись в их подвиг веры, вглядись, а чем же ты умнее, могущественнее, толковее нас с вами? А чем? Да ничем. Своей пустотой, своей жестокостью, своим упованием на силу кулака. Убить человека ничего не стоит. Заказать убийство ничего не стоит, человека ограбить ничего не стоит, человека оболгать, обесчестить ничего не стоит. Человека толкнуть на путь преступления – ничего не стоит. И они-то, люди, князи мира сего, как животные, кувыркающиеся в своей грязной жизни, они стараются все больше и больше привлечь на свою сторону в эту грязь жизни подобных себе молодых людей. И отдаемся, и идем, улица выше оказывается той святости жизни нашей, той крепости, того могущества, чем живет на сегодня наша Мать-Россия.
Нас стремятся именно унизить, именно затоптать, именно всеми силами увести от Бога, хотя за плечами у нас на сегодня кровавый двадцатый век. Я в войну спрашивал немцев, почему же вы не жили по-коммунистически? Ведь у них все завершилось в 18-м году. Роза Люксембург – сразу с петлей на шею, сразу к стенке. А нам они дали Ленина, потому что на 13-й год мы были впереди планеты всей – и по хлебу, и по мясу, по всему, и вот это пугало Запад – от Запада бы ничего бы не осталось. Тогда еще и верили, и было много угодников Божьих, предупреждали – русский народ очень страшно будет наказан Богом за свое богоотступничество. Получили по полной программе, и когда мы сегодня вступили в 21-й век – мы видим, как сегодня зло изобильно разлилось по лицу России. Мы видим – наркомания растет. Мы видим, как наши дети 13-15-17 лет – бутылка в руках, сигарета в зубах, утром идет на службу, качаясь. Зачем? Где ж мамка? Куда она смотрит? Где родители, куда они глядят? Что они думают? – Ешь, пей, веселись. Ведь вас предупреждали, а вы, обольщенные улицей, считаете, что с нами ничего не случится, с нами ничего не произойдет – ну и получите. По всей программе.

Потому что надо нам иметь твердость веры, нам надо понимать, что к Богу надо идти, Богу надо молиться, Закон Божий, правду христианской жизни надо исполнять. Надо верить, верить не грязи жизни, верить не тем сектантам, не той катакомбной церкви, которой никогда и не было, не тем, которые как поганки растут на теле русского народа. А верят, идут за ними, не спросив бывалых. Что, мы жизни не знаем и не понимаем? Мы прекрасно понимаем все. Зачем? Зачем еще раз унижать Мать-Россию, зачем мы сами на себя навлекаем гнев Божий. Зачем? Или мы не знаем, или мы за 1000 лет – непросвещенные светом Православия, или мы не знаем Бога, не знаем своих святых угодников Божьих?

Вот, вспоминаю, сегодня – 60-летие моей Орловской битвы, тогда бомбили нас полную ночь без перерыва – я жив-здоров, я молился Богу. В шестнадцать меня уже угнали, Бог сохранил, я шел с Богом, и никакие силы ада не уничтожат нас с вами, если мы пойдем за Богом. А учителей, наставников нашей веры – хоть отбавляй. В храм Божий надо ходить молиться. И если Спаситель помог этому военачальнику, смирившемуся перед Богом, обратившемуся к Нему с просьбой об исцелении его слуги, – неужели нам, русским, славным, православным христианам Бог не поможет? Так думать – это кощунство. А вот приди, попроси, помолись. Это ваш долг. Нельзя же так жить – вы детей не учите молитве. Не давайте детям отдыхать от Бога, научите, поднимите, поставьте маленьких перед иконой. А вы сами – далеко стоящие от Бога. Надо – значит надо. И поэтому, чтобы не плакать, чтобы не рвать кофту на своей груди, чтобы не проклинать тот час, когда вы отпустили детей – думайте, думайте, думайте крепко. Думайте основательно: заботиться надо о детях молитвою Веры, заботиться надо их духовно наполнить, чтобы они, глядя на вас, на вашу Веру, сказали, что я такой Веры нигде не видел, как у нас православных, как в нашем с вами храме. Чтоб они учились познавать Бога, чтоб они осознали – вот так надо молиться Богу, чтоб они пришли к Богу, как вы пришли, – и тогда, поймите, скорбей не будет, как их не было (были, но другого характера) в моей жизни – Бог сохранил.
Вот так, родные, надо верить, так надо молиться, так надо обращаться к Богу – и тогда мы получим благодать Божью. А не так – «Ты молись, а я ничего не буду делать, никаких предпринимать со своей стороны усилий помощи страдающим, жаждущим, требующим – не буду». И никто из вас не скажет: «Я не знала, нас не учили». Вы скажите правду – это вам не надо, как не надо тем, которые приходят – и сразу к Чаше, как будто это таблетка. Отойди, встань туда, помолись с нашими прихожанами, в моей семье, это моя семья – вот тогда мы вас пустим к Чаше Жизни, а не так, «на ура».

Вот так надо верить, так надо искать Бога, так надо обращаться к Богу и просить, чтобы и за нас помолились, когда нам трудно, когда нам горестно, когда нам печально, когда так необходима помощь Божья Аминь!
12 июля 2003 год